Обустроив базу, росы совершали походы вглубь вражеской территории, передвигались пешим порядком, но если удавалось захватить лошадей, то и верхом. Но бились только пешими. Излюбленным приемом была стена из щитов – массивная группа воинов, построенных, в пять и более рядов, где хорошо вооруженные занимали первую шеренгу. При необходимости таких групп могло быть две или более. На надгробной плите Х в. В Госфорте изображены перекрывающиеся внахлестку щиты на большую часть их ширины, что сужало линию фронта до 18 дюймов на человека. Снорри Стурлссон рассказывает, что норвежцы держали щиты спереди и над собой, наверно так действовали и росы. Такой порядок был хорош против ромейской и хазарской конницы. При наступлении использовалась свинья, клинообразное построение, придуманное самим Одином. Флатеярбок рассказывает, что оно состояло из двух воинов в переднем ряду, трех во втором и пятерых в третьем, что позволяло сражаться слажено как вместе, так и поодиночке. Линия построения напоминала зигзаг. Стена из щитов могла выстраиваться кольцом, длинная и довольно тонкая линия с крыльями, изгибающимися назад до соприкосновения, образующего широкое кольцо. Командующие обычно были защищены отдельной стеной щитов воинов отклонявших метательные снаряды.
Защитный комплекс включал кольчугу или подбитую кожей стеганку, шлем и долгий щит. Для дальнего боя копьё, для ближнего меч или топор; предпочитая биться врукопашную, росы пользовались также луком и стрелами, луки были в форме буквы D, длинной 73 дюйма. В цилиндрическом колчане носили до 40 стрел. Со временем такой лук был заменен на степной составной. Отличительной чертой россов были по описанию арабов: штаны «в сто пядей», стянутые на коленях». В качестве легкой пехоты использовали славян, чудь, мерю, весь, все они в основном вооружались шлемом, щитом и дротиками, для ближнего боя использовали мечи, топоры и ножи, северяне- сабли. Воин вспомогательных войск мог рассчитывать на вступление в дружину, взамен павшего. Наименьшей войсковой единицей был корабль.

СЫНЫ СТЕПЕЙ

Если с Севера на территорию Руси проникали варяги, то с юга шло влияние Великой Степи. Степные пространства Причерноморья давно уже стали проходным двором племен и народов изливавшихся с просторов Азии. Вслед за гуннами пришли авары, их сменили венгры, затем печенеги. Славянские племена старались убраться от таких соседей под прикрытие лесов. Но влияние кочевников было очень сильным, в этом отношении очень показателен пример с приходом печенегов под Киев в 968 году. Тогда храбрый отрок-киевлянин без помех бродил по стану печенегов не вызывая ни у кого подозрения. Ему и надо было всего то надеть одежду степняка, да перекинутся парой слов на печенежском наречии, чтобы сойти за своего.
Эти силы варяжские князья не раз использовали в качестве союзников. В 944 году Игорь с печенегами подошел к Дунаю и создал угрозу Ромейской державе. В Хазарском походе Святослава они играли не последнюю роль. Печенеги находились на той, так называемой таборной стадии кочевания, которая характеризуется военной демократией. Все печенеги делились на две части, по-видимому «крылья». Каждая часть состояла из четырех колен или племен. На правой стороне Днепра южнее других находилось колено Хопон (Гиазихопон), оно соседствовало с Болгарией. Колено Гила (Хавуксингила) помещалось вблизи мадьяр, по Днестру, колено Харовой, кочевало по Днепру, а колено Иртим (Явдиертим) рядом с землями уличей и древлян. На левой стороне Днепра кочевали колена: Цур (Кварципур), Кулпеи (Сирукалпеи), Талмат (Вороталмат) и Цопон (Вулацоспон). Наиболее знатными были колена Иртим, Цур и Гила они еще назывались кангар. Константин Багрянородный отмечает народ этих колен как более мужественный и благородный. Во главе восьми колен стояли ханы. В каждое колено входило по пять родов. Роль племенных и родовых ханов сводилась к роли военачальников. В особых случаях печенеги собирали сходку на которой решали вопросы чрезвычайной важности, но это случалось крайне редко. Каждая орда действовала самостоятельно. Печенегов легко можно было поднять в любой поход против любой страны, грабеж которой принес бы им пользу. Персидский географ Гардизи характеризует их как богатый народ, владеющий большим количеством лошадей и баранов, золотыми и серебряными сосудами, серебряными поясами и хорошим оружием. Комплекс вооружения печенегов можно представить по подаркам врученным воеводе Претичу: «…и вдаст печенежский князь Претичу конь, саблю, стрелы». Защитное вооружение было только у знати. Основным способом военных действий был обстрел неприятеля из луков, с последующим преследованием, во время боя отдавались звуковые сигналы при помощи труб в виде бычьих голов. Константин Багрянородный называет каждое колено печенегов фемой, можно предположить, что, как и фема колено могло выставить до 4000 воинов. Базируясь на «десятичном» воинском делении кочевников весьма вероятно, что род выставлял 500- 1000 всадников, колено соответственно 2500- 5000.
Другим поставщиком конницы для россов были венгры, с ними связи установились раньше и были теснее. Одна из венгерских княжон была женой Святослава. Венгры - угры, сами они себя называли мадьярами, прорвались из-за Волги в Причерноморье во время гражданской войны в Хазарии в начале IX века. Их позвали на помощь кабары – хазары-язычники не желавшие принимать иудаизм. В ходе войны потерпели поражение и откатились сначала в степи северо-западного правобережья Днепра, затем, перевалив Карпаты, обосновались в Паннонии, на освободившемся от аваров месте. Свое основное внимание они уделяли западной Европе, но не брезговали и югом. С росами жили в основном мирно.
По словам Гардизи, верховная власть у мадьяр была распределена между двумя лицами. Одному из них принадлежало предводительство на войне, для которой венгры могли выставить двадцать тысяч всадников. Титул этого вождя был «кенде». В руках другого лица с титулом «джила» было сосредоточено управление всеми другими делами. Кенде был из рода Арпада, выбирали его вожди 108 мадьярских племен «хаднаги». Решение о войне и мире принимались на народном собрании из тех же вождей. Войско мадьяр, согласно Венгерской Хронике делилось на семь единиц из родственных племен, те в свою очередь делились на сотни (наверное, племена) и десятки. Особняком стояли три племени кабаров. Константин Багрянородный отмечает, что кабары храбрее мадьяр, ибо идут в бой первыми. Так ли это, сказать трудно, может быть венгры, по старой кочевой привычке пускали кабаров вперед, как подвластный народ, не считая их единоплеменниками. В бою мадьяры широко использовали сложносоставной лук сходный с гуннским, но более прямой, чем у аваров. Тактика сводилась к внезапным атакам и ложным отступлениям. Доспехи носила только знать, основная масса довольствовалась плотными войлочными кафтанами. Щиты встречались редко. Кроме лука могли иметь легкое копьё, булаву, кривую саблю, легкий топор. Для управления конем использовали шпоры.

И ПОД ЗВЕЗДАМИ БАЛКАНСКИМИ...

На пятом году правления Никифора в августе месяце 11 индикта ( 968 г. Р.Х.), когда урожай в Болгарии был уже собран, и Святослав мог быть уверен, что войско будет обеспечено продовольствием, дружины росов напали на Болгарию. Источники расходятся, в том был ли поход один или два. На мой взгляд, действо разворачивалось следующим образом.
В конце лета 968 года судовая рать Святослава собранная со всей Руси тронулась из Киева вниз по Днепру. Одновременно из земли уличей к Дунаю двинулась конная дружина Свенельда с наемными венграми. Венгры давние союзники росов, женой Святослава была венгерка, именно она родила ему Ярополка и Олега, увлечение князя ключницей Малушей, дочерью убийцы отца не могло играть большой роли, у любого угорского хана наложниц было еще больше. Наверное, пятнадцать кентинариев золота и были потрачены на их наем. После поражения на Лехе в 955 году от Р.Х., и погрома устроенного венграм в 961 г. от Р.Х. на Дунае Львом Фокой, на самостоятельные походы они были неспособны, а в поход с удачливым князем вполне могли послать тысячи три всадников. В свою очередь конница была необходима и Святославу, т.к. росы были мастерами пешего боя.
Узнав, что Святослав уже подплывает к Дунаю и готовится к высадке на берег, болгары выставили против него фалангу в тридцать тысяч вооруженных мужей (позволю предположить, что Лев Диакон увеличил число в 10 раз). Но росы стремительно выпрыгнули из челнов, выставили вперед щиты, обнажили мечи и стали направо и налево поражать болгар. Те не выдержали первого же натиска, обратились в бегство и постыдным образом заперлись в безопасной крепости своей Дористоле. Описание боя очень напоминает лихие набеги викингов на Западную Европу, но такой десант вряд ли могли провести шестьдесят тысяч человек, скорее всего рать Святослава насчитывала тысяч шесть, причем не ополченцев, а профессионалов. Тогда, говорят, предводителя мисян Петра, мужа боголюбивого и благочестивого, постиг эпилептический припадок, и спустя недолгое время он переселился в иной мир (30 января 970 г от Р.Х.). Святослав стал развивать успех и взял их городов восемьдесят по Дунаю, и сел княжить там, в Переяславце, беря дань с греков. Под данью, надо полагать, описаны деньги, выделенные Никифором Фокой на «замирение» болгар. Но тут случилась незадача, из Киева прибыл гонец и сообщил, что город обложен печенегами. Откуда взялись эти гордые сыны степей доподлинно неизвестно, возможно болгары, готовясь к войне, подговорили их к этой диверсии; а возможно и сам Святослав хотел нанять печенежскую конницу для похода, но почему-то не дождался. Во всяком случае, вели они себя довольно корректно, город не штурмовали, их хан обменялся оружием с оставленным воеводой Претичем, что равнозначно заключению союза, и очень интересовался: где же молодой князь, великий воин? Но присутствие Святослава в Киеве было необходимо. Оставив войско и текущие дела на Свенельда, пообещав привести еще дружины «пардус» помчался в Киев, прихватив с собой красавицу монахиню, толи болгарских, толи ромейских «царских кровей»; скорее всего в сопровождении конных венгров. Прибытие Святослава разрешило все вопросы; печенеги получили аванс и отправились на помощь Свенельду, возможно их прибытие на Дунай и было воспринято Скилицей, как второе нашествие. Самого Святослава затянула рутина, сколько не говорил он матери, что «Не любо мне сидеть в Киеве…» и, что «Перьяславец центр земель» где сходятся все торговые пути, старая Ольга не отпускала сына, заставляла его уряжать города, рассаживать сыновей по княжьим столам. Наконец «каждой сестре дали по серьге» в Киеве оставили Ярополка, Олега послали к древлянам, а меньшего бастарда (мне как-то ближе русское «ублюдок») Владимира с глаз долой подале в Новгород, вместе с дядей Добрыней. Меж тем на Балканах сгущались тучи.

«ОТ ЖЕНЩИНЫ ПРОИСТЕКАЕТ ДУРНОЕ»

Как уже отмечалось ранее, в то время судьба принесла Ромейскому царству Никифора и Иоанна Цимисхия как явную удачу. Соревнуясь друг с другом, они приумножили владения Ромейского царства, присоеденив многие города на западе и востоке. А среди них были и Тарс, град в Киликии, большой и многолюдный, Адана, Лаодикия, небесный град Антиохия и большая часть Финикии, были и знаменитый Дамаск, и Рамла, и славный Триполис, и все прибрежные земли, питавшие враждебные народы, которые населяли их,- и все это стараниями сих мужей мужейстало частью Ромейской державы, из-под владычества сарацинов перейдя во власть и владения ромейские. Но, как известно два медведя в одной берлоге не уживаются. При всех своих несомненных достоинствах Никифор не был галантен и забыл о Феофано. С юных лет он вел скромную жизнь и почти не имел сношений с женщинами. Когда же ушел он с головой в заботы о царстве, то стал воздерживаться от связи с императрицей. Это послужило причиной ее ненависти к Никифору. Кроме того, по наущению брата Льва, тоже выдающегося полководца, он отстранил от ратных дел Иоанна. Лев более честолюбивый ( хоть и менее талантливый), вынашивал идею устранения детей Феофано от власти в пользу своего сына Варды. Назревала смена династии, но какая женщина допустит гибель своих детей? Феофано срочно привлекла Цимисхия, который кроме воинских достоинств наружностью был словно статуя и весьма приятен, хоть и не вышел ростом. Могли женщины в старину совместить приятное с полезным. Втайне она поведала ему о своей любви, открыла свои помыслы и убедила со временем стать её мужем. Тот легко поддался уговорам.
В ночь с 10 на 11 декабря 969 года от Р.Х. женская рука спустила из окна дворца корзину при помощи, которой заговорщики проникли в помещение. Убийц проводили в покои императора, и Никифор Фока закончил свой земной путь. К сожалению, до нас не дошли обстоятельные сочинения о его жизни и подвигах, на которые ссылается Михаил Пселл, но даже то о чем упоминают Продолжатель Феофана, Лев Диакон, Скилица, Яхъя Антиохийский позволяет судить о значении его фигуры в мировой истории. И горе тому государству, которое губит таких мужей.
Иоанн немедленно стал устанавливать свою власть в империи, но его дух был волнуем многими тревогами: голод уже третий год пожирал ромейскую державу, арабы намеривались напасть на Антиохию. Прежде всего, он назначил на высшие государственные должности своих приверженцев. Отстранил претора, друнгария флота, друнгария виглы, называемого ночным эпархом , которые были сторонниками Никифора, и приказал им вместе с их родственниками жить в своих сельских поместьях. Брата же императора Никифора, куропалата Льва, с сыном его, патрикием Никифором, он отослал их в город Митимну, расположенный на острове Лесбосе. Затем он сместил всех топархов областей и поставил вместо них своих близких. Тогда же он отстранил от должности и отправил в Амасию и второго сына куропалата Льва, патрикия Варду, который был возведен Никифором в достоинство дуки и находился в Халдии . Таким образом, он сделал все возможное для того, чтобы пребывать в полной безопасности и спокойно заниматься делами, устранив от управления государством всех подозрительных людей; затем Цимисхий поселился во дворце.
А с севера нависал Святослав. С ним Иоанн решил вести переговоры, отрядил послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на болгар награду, удалился в свои области, покинув Болгарию, которая принадлежит ромеям и издавна считается частью Македонии. Ромейским послам Святослав ответил надменно и дерзко: "Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же ромеи не захотят заплатить то, что я требую, пусть тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами".

ДАЛЬШЕ
НАЧАЛО